Война мертвых - Страница 14

– Головой.

– Потренируйся еще, это не так утомительно, как кажется.

Тихон и не устал. Накопитель был полон, реактор мерно дышал в штатном режиме, словно заверяя: я всегда буду рядом, я не подведу.

Следующие два часа ушли на отработку достигнутого. Тихон переехал на свежий участок с тщедушными кустиками и планомерно его обуглил. Выстрелы ложились не абы как, а в намеченные цели – сначала в расход отправилась вся торчащая растительность, потом мелкие пригорки, и, когда он уже замахнулся на целый холм, Игорь без всякого предупреждения вытащил его в класс.

Тихону и раньше не нравилось присутствие лейтенанта в танке, это смахивало на вторжение в частную жизнь, теперь же, насильно выдернутый из машины, он едва сдержался, чтоб не высказать своих претензий.

– Орел, – бесцветно молвил капитан, разглядывая Тихона.

– Не порть мне юношу, – хмуро сказал Игорь. – Зазнается, опять под кару полезет. Ну, птица, проголодался? Обедать пора.

Он обошел первые три капсулы и пооткрывал крышки. Марта и Зоя бодро соскочили на пол, Анастасия чинно перешагнула через борт только после того, как Игорь подал ей руку. Тихон спохватился, что мог бы помочь старушке и сам, ведь она тоже поддержала его во время экзекуции, но его остановила мысль о том, что этот ритуал выполнял Филипп, который теперь обретается дома, и не просто так, а со сброшенной памятью. Тихон никогда раньше не думал о приметах, он вообще о многом не думал, например, о том, как он ходит: оторвать пятку от земли, перенести вперед…

– Эй, проснись!

Его подтолкнули в спину, и он, споткнувшись, чуть не упал.

– Не выспался? – спросила Марта, шкодливо улыбаясь. – Мешает кто?

– Я один сплю, – буркнул Тихон.

– Мы здесь все поодиночке. Не всегда, конечно, – тихо добавила она, взяв его под руку.

Такое внимание ему оказывали впервые. Щипки и взаимные хватания, крайне популярные в Лагере, не в счет, там было не влечение, а сплошное ребячество, да и не очень-то Тихон этим увлекался. Весть о том, что в некоторых отрядах собираются ввести новый практический предмет – сексуальную этику, вызвала в нем двойственные чувства: с одной стороны, он вместе со сверстниками испытывал к этой теме повышенный интерес, с другой – не представлял, как сможет переступить через себя. Уж очень отвратительным казалось ему то, чем занимается Алена со старшими воспитанниками.

Зоя и Анастасия отстали, а на очередном перекрестке вовсе исчезли – может, их кубрики находились где-то в другом углу, а может, они попросту не хотели мешать. Марта была на полголовы выше и в стрелках на полу ориентировалась куда лучше, но держалась так, будто не она ведет Тихона, а он ее.

Мастерица, решил про себя Тихон. Она, должно быть, многое умеет.

– Кстати, мы с тобой соседи, – вкрадчиво произнесла Марта. – Угостишь обедом?

– Угощу, – сказал он, борясь с желанием послать ее к черту. – Там, наверное, опять морковь. Пойдем, говна не жалко.

Марта ничего не ответила, а лишь мелко затрясла локотком. Тихон исподлобья глянул на ее лицо и увидел, что она смеется.

– Я думала, ты шутишь, – воскликнула она, ковырнув пальцем розовое пюре. – И вот этим тебя кормят?

– Однажды умудрился пожрать как человек.

– Обратись к Игорю, он поможет.

– Нет уж. В классе у меня с ним все нормально, а вот вне занятий…

– Не переживай, он со всеми новичками так.

– Марта, а ты давно в Школе?

– В Школе с две тысячи двести девятнадцатого года, – сразу помрачнев, отчеканила она.

– «Не переживай»… – усмехнулся Тихон. – Это ты переживаешь. Что вы, как запрограммированные? Ты откуда, с Аранты?

– В Школе с две тысячи двести девятнадцатого года, – повторила она, поднимаясь с кровати. – Спасибо за морковь, я поем у себя. Кубрик сорок один – шестьдесят два. Заходи как-нибудь.

– Как-нибудь, – кивнул в ответ Тихон. – Приятного аппетита.

На этот раз прилечь ему не дали. Когда он доскреб постылое пюре, с потолка явился голос и велел прибыть в класс в течение девятнадцати минут.

– Почему девятнадцать, а не восемнадцать и семь десятых? – возмущенно бросил Тихон, не надеясь, что его услышат.

Он задвинул поднос обратно в печь и по-быстрому умылся, на большее времени не оставалось. Прогулочным шагом до класса около шестнадцати минут, скорым – примерно одиннадцать. Откуда у него эти сведения, Тихон не знал, его опыт был совсем невелик, однако в точности расчетов он не сомневался.

Выскочив из кубрика, он чуть не столкнулся с группой незнакомых курсантов. Пятеро парней – молодые, обаятельные, веселые.

– Добрый день, – вякнул тот, что повыше.

– Где ты видишь день? – зло спросил Тихон.

– Ну… по идее, сейчас день.

– Не уверен.

– Ты не подскажешь, нам нужна комната…

Курсант наморщил лоб, и другой за него закончил:

– Номер сорок три – восемьдесят.

– Прямо, четвертый поворот направо, – не задумываясь, ответил Тихон.

– Здорово, – восхитились они. – И ты вот так, запросто?..

– Это не трудно.

– Давно, наверно, в Школе? – с уважением поинтересовался долговязый.

– В Школе с… – механически начал Тихон, но умолк и, бросив «счастливо», пошел прочь.

Растерянно потоптавшись, пятерка направилась по своим делам. Тихон пожалел, что у него мало времени, ему вдруг захотелось вернуться и поговорить с курсантами по-человечески, тем более, что парни явно были такими же воспитанниками-недоучками, как и он. В Лагере Тихон общительностью не отличался, но теперь это казалось таким естественным: познакомиться, выяснить, из какой они колонии, посетовать, что кроме Земли нигде не бывал.