Война мертвых - Страница 37

Внезапно все вокруг озарилось мертвенно-белым светом, и над плато завис новый транспортник.

– Общее внимание, – прорезался забытый уже голос. – Говорит командир бригады.

Вырванные танки одновременно шевельнулись, подтверждая, что в их КБ снова затеплилось чье-то сознание.

– Действия экипажей оцениваю, как удовлетворительные. Что у нас с базой? Сто семнадцатый, это ты ее штурмовать собирался?

– Только разведать подступы, – извиняющимся тоном пояснил Тихон.

– Зачем врать, сержант? Психоматрица этого не умеет.

Тихон совсем смутился. Он вспомнил, что танком управляет отражение его личности, которое командир при желании может разобрать и исследовать, как горсть песка.

– Базу оставить в покое. Стрелки с четными номерами назначаются в боевое охранение транзитной камеры. Нечетным экипажам маршевой колонной отправляться на Юго-Юго-Запад.

– Лиза, ты какая?

– Сам ведь знаешь.

– Не знаю. Не хочу лезть в чужую душу.

– Номер – это еще не душа, – смеясь, ответила Лиза. – Поехали.

Триста с небольшим танков выстроились в длинную вереницу. Позади открылся и заработал Троянский Конь – из его темного чрева выползали грузные монстры УТ-9. Тихон видел, как утюг вплотную подъехал к ущелью и выжег широкую дорогу. Вместе с камнем испарились и останки техники, что загораживали проход. Машины людей и конкуров превратились в один общий столб дыма, который медленно поднялся в небо и только на самой высоте начал понемногу расходиться серенькими облачками.

В голову полезло что-то необычное про братскую могилу, и Тихон предложил Лизе сменить тему. Думать о грустном в унисон было вдвойне тягостно.

Тармская пустыня представляла собой идеально ровную поверхность, и колонна шла почти с максимальной скоростью. Невысокий хребет скрылся за клубами пыли; других ориентиров не было, поэтому скоро Тихону начало казаться, что танки не двигаются, а торчат на месте.

Через два с половиной часа песок уплотнился, отсырел, и в мелких трещинах стали попадаться бурые невзрачные растеньица. Песок сменился на рыжую глину, затем на бедный глинозем. Отдельные травинки постепенно слились в ярко-зеленую поросль и проклюнулись редкими причудливыми цветами.

Ехать по лугу было веселей. Головные машины прибавили еще, и Тихон почувствовал, что силы на пределе. Реактор едва ли давал десять процентов мощности, которые без остатка поглощал ненасытный двигатель. Если понадобятся пушки, придется покинуть строй и притормозить.

– Ты серьезно так обо мне печешься? – спросила Лиза.

– Одно дело делаем.

– Странно. Раньше я такого не слышала.

– Почему?

– Каждый занят собой.

– Нечетные экипажи, внимание, – объявил командир. – По данным слежения в пяти километрах по курсу находится населенный пункт. Приказ понятен?

Колонна разобралась в шеренгу и пошла на город длинным серпом. Дома – или в чем они там жили – загораживала посадка коренастых деревьев, и Тихон поймал себя на том, что хочет подпрыгнуть, до того ему не терпелось увидеть конкурские постройки. Навстречу не попалось ни одной вражеской машины. Противник будто и не собирался отстаивать свою территорию.

– У них на уме что-то другое, – предположила Лиза. – А пожертвовать несколькими тысячами особей для конкуров не проблема.

– Зачем нужны планеты, если не беречь население?

– Не беспокойся, в отличие от людей они легко размножаются.

Тихон обратился к резервной памяти в надежде выудить какие-нибудь сведения о Тарме, но нашел лишь результаты химических и бактериологических анализов. Карта была составлена весьма приблизительно. Конкуры предпочитали жить в небольших поселках – на схеме их значилось около тысячи, причем половина сопровождалась пометкой «информация устарела».

Танки выпустили по огненному языку, и за испепеленной рощей появились странные сооружения. Это, конечно, были дома – а что еще, если не они? – но столь причудливой конфигурации Тихон не мог и представить.

Нагромождение зданий казалось нескончаемой пристройкой к чему-то, находящемуся в центре и скрытому от глаз. Ни параллелограммов, ни куполов, ни одной знакомой формы: конкурские зодчие надругались над пространством, свалили все измерения в кучу и в этом хаосе возвели нечто такое, что по законам нормальной физики давно должно было рухнуть.

Угловатый кусок камня в три этажа высотой, водруженный на тонкие, асимметрично изогнутые трубки, образовывал кривую арку – из местной архитектуры это было самым простым для восприятия. В покатых стенах тут и там зияли неровные отверстия – одни едва годились для вентиляции, другие были достаточно просторными, чтобы в них въехала средней величины машина. Например, танк.

– Погоди стрелять, – сказал Тихон, выбирая дыру покрупнее.

Город безмолвствовал. Радар показал лабиринт из полостей и ходов, но объяснять их назначение не собирался. Какой-то стрелок с правого фланга не утерпел и дал пробный залп. Фрагмент ноздреватой перегородки раскалился и ухнул внутрь – ничего интересного за ним не открылось. Полумрак, в котором виднелась новая стена.

Танки, как по команде, открыли шквальный огонь. Они жгли город длинными разрядами из главных орудий, словно от того, насколько быстро он будет уничтожен, зависел исход войны. В ответ не прозвучало ни единого выстрела, но это еще больше раззадоривало операторов, будто конкуры, сдав свое поселение без боя, их чем-то оскорбили.

– Идиоты, – проскрежетал Тихон. – Такая возможность расширить наши знания о противнике, а они пускают ее на ветер.