Война мертвых - Страница 60

– Следующий пошел, – распорядился Тихон.

– Двенадцать – хорошее число, – с неохотой отозвался оператор. – Может, мины кончились?

– Хорошее, только не для конкуров. Не ломайся, двести семьдесят седьмой.

Второй танк промчался около пяти километров, но ловушек и правда не попадалось.

– Что я говорил? – повеселел он.

– Уверен?

– Но ведь я жив! Ах, ты!.. – Он осекся и после длинной паузы пробормотал. – Словил я эту сволочь. Кажется, больше нету. – И, когда время истекло, добавил: – Да, точно, это последняя. Только одна штука была. Жалко-то как! Если б он до нее добрался, тогда я…

Мина оборвала его на полуслове, но все и так поняли, что он хотел сказать. Впереди, за никчемным лесом, лежала неизвестность. Станция внепространственного переноса и тухловатый городишко с чудным названием Табанум. Город, конечно, раздолбили, а население извели, да и станция вряд ли в рабочем состоянии, но все же там, за болезненно-красными деревьями, находилось то, чему они себя посвятили. Бой и смерть. И не дожить до этой цели, не дотянуть какой-то пары километров было досадно.

Откуда?! Откуда это все, ужаснулся Тихон. «Табанум». Никогда раньше не слышал, а теперь вытащил из черного омута походя, не задумываясь. А ведь у Филиппа тоже был провал. Интересно, с ним таких озарений не случалось? Или он кроме как о своем несчастном шланге ни о чем не печется?

Похоже, эту мысль Тихон спрятал не слишком надежно – до него донесся острый приступ тоски, и стрелок спешно отгородился ярким зрительным образом: он и Марта в какой-то умопомрачительной позиции.

– Да вы с ней спортсмены, – хохотнул Тихон. – А любовница дала добро на показ этой сцены? Если да, то можно запустить ее в эфир, пусть все полюбуются.

Уколы Филиппа уже не действовали, и от этого он испытал такую муку, что Тихону стало не по себе.

– До конца операции предлагаю перемирие. Вернемся на Пост – будешь ненавидеть меня дальше, а сейчас это вредно.

Стрелок изобразил что-то вроде внутренней улыбки и согласился. И одновременно – от Тихона это не ускользнуло – принял некое важное решение. В ответе «да» крылось кое-что похуже, чем однозначное «нет», в нем заключалась вся подлость, на какую только Филипп был способен.

Ну что ж, поглядим, отрешенно подумал Тихон.

Третий танк из команды неполноценных пролетел остаток дороги и, выждав для гарантии с минуту, отрапортовал:

– Порядок, я еще с вами. Можно двигаться.

– Что там видно?

– Город. Наш. Как будто нетронут. Людей нет, конкуров тоже.

Колонна, чуть замедлив ход на месте гибели двести семьдесят седьмого, прошла по колее и оказалась по другую сторону леса.

Поселок против всех правил градостроительства был расположен в низине, в петле какой-то убогой речушки. Круглая форма определила его радиальную структуру: от центра с относительно высокими зданиями разбегались три магистрали, переходившие в шоссе. На окраинах стояли разноцветные одноэтажные домики индивидуального назначения. В целом архитектура напоминала что-то старинное и чрезвычайно нерентабельное. Тихон бы не удивился, если б заметил в городе автомобиль на дизельном топливе или еще чего похлеще, но Табанум пустовал.

Дорога вела под уклон и, выныривая из-под холма, вливалась в пригород с Юга. Весь путь занял около двадцати минут. Машины спускались строем, с тактической точки зрения это было неправильно, однако чутье Тихону подсказывало, что угрозы здесь нет. Конкуры каким-то образом нашли маяк, оставили рядом засаду и накидали мин. Но из города враги ушли, он им ни к чему. Человеческие жилища конкурам не подходят, они предпочитают строить собственные.

Покойников на улицах не было, и это вселяло надежду, что люди спаслись. Мостовые застилал толстый слой пыли, вздымавшийся под траками и повисавший коричневым туманом. Исколесив половину пасмурного города, отряд, наконец, разыскал станцию. Карта опять врала: металлический бокс с унифицированным обозначением переноса находился вовсе не там, где ему надлежало быть. Это уже выходило за всякие рамки. Платформа изначально координируется в пространстве, и подобные сведения не устаревают.

Ангар открывался простой кнопкой, на случай же отказа энергооборудования был предусмотрен обыкновенный штурвал, но оба средства выглядели насмешкой. Окажись на месте танков человек, пусть даже ребенок, он справился бы с этой задачей шутя, однако отсутствие рук сделало ее неразрешимой.

Тихон подал назад и приказал Филиппу стрелять самой малой мощностью. Тот глухо выругался и прожег в воротах широкую дыру, как раз для въезда машины.

Внутри ангар был пуст, и не просто пуст, а идеально чист, будто все, что в нем хранили, это кубометры воздуха. Ни платформы, ни аппаратуры, ни единого проводочка.

Только теперь Тихон обратил внимание, что бокс расположен подозрительно неудобно: не на главной улице, а рядом с крошечным прудом, в котором и ноги-то вымыть проблематично. Если эта сточная яма и служила городской зоной отдыха, то зачем здесь станция?

Тихон отправил один из экипажей к тому месту, где платформа была обозначена на схеме, и вскоре оператор доложил, что видит цветник, а в нем – серый прямоугольник голого фундамента.

– Взяли и перенесли станцию переноса, – сказал Игорь. – Анекдот какой-то.

– Куда они дели начинку? – вслух подумал Тихон.

– И кто именно «они», – уточнил Игорь. – Это поважнее будет.

– Пост, как себя чувствуете? Связь восстановлена? Мне бы командующего.

– Ну, говори.

– Мы вошли в Табанум, нас девять машин. Только чего нам здесь делать, если платформу эвакуировали?