Война мертвых - Страница 83

– Очень ценное открытие. Между прочим, мне давно намекали на какие-то скрытые таланты. То, что со мной случилось, закономерно?

Игорь помолчал и, не подобрав хорошего ответа, прервал связь.

Тихон бесцельно проехался по помещению. Он, словно собака, искал наиболее комфортное место.

Глупость какая, очнулся он. Крыса, собака… Я даже не волк.

Он ревностно проверил сеть. Полковник не обманул: все, что только можно пожелать, за исключением канала, на котором висел Влад. Тихон вошел в интервидение и дотянулся до одного потайного уголка. Официальные новости его не интересовали.

Уже знакомый лейтенант вполне правдиво скорбел и снова называл погибших, но на пятом операторе номера слиплись в кашу и превратились в пустые, ничего не значащие цифры. Двадцать девять человек, это все, что Тихон уяснил из длинной и слегка витиеватой речи диктора.

Еще двадцать девять к их двадцати восьми. Если армия будет терять операторов – притом лучших! – такими темпами, то очень скоро останется голой. С сержантами и школьной клубникой много не навоюешь.

Лучших, лучших, – стальным крючком засело в мозгу. Почему конкуры влезают в транспортную систему именно тогда, когда она переносит незаменимых? Да, логично. Мелюзга им ни к чему. А как они узнают? Предательство? Этого у нас навалом, но что за стимул они могут предложить? Не деньги же, в самом деле. Неограниченная власть над какой-нибудь провинцией? Кто купится?

Нет, это не конкуры. Тихон еще не до конца рассмотрел все варианты, но уже был уверен: либо совпадение, либо враги невольно выполняют чей-то замысел, либо… они вообще не при чем.

Про совпадение Тихон отбросил сразу – не будем смешить людей. Вторая версия выглядела относительно правдоподобной, тем более, что некоторые события ее подтверждали. Взять хотя бы нынешнюю высадку: что за странное поведение? Конкуры вроде бы защищались, но так, что едва задели двоих таранов, да и то по их же собственной глупости. Но самое-то важное!..

Забывшись, Тихон проехал назад, пока не уперся в стену.

Самое важное, самое интересное, самое паскудное!

Игорь-то ведь заранее знал, что киты не окажут серьезного сопротивления. Иначе он не пустил бы их с Владом наверх, не стал бы рисковать подопытными экземплярами. Озаботился возможными жертвами среди мирного населения? Махнул рукой на военную науку и ринулся спасать пляжно-санаторный народец? Не его стиль.

– Тихон, прошу связи, – полковник отчего-то все чаще называл его по имени.

– Да?

– К тебе посетители. Не напрямую, разумеется, а через интервидение.

– Это шутка?

– Твоего адреса, имени и личного кода мы не давали, а о происшествии объявили. Пятнадцать минут назад. По общей сети. Извини, если что не так.

– И кто там ломится?

– Понятия не имею. Частные контакты.

Тихон с облегчением отметил, что все его догадки расползаются по швам. Насочинял дурацких теорий, благостно пожурил он себя и чуть не рассмеялся. Внутри. По-другому он теперь не умел.

Его рассекретили. Никаких тайн, никаких интриг. Обычная авария. Печально, но с кем не бывает? Конфедерация сначала содрогнулась, потом всплакнула, потом бросилась к мониторам – утешать, благодарить, соучаствовать.

– Так что, Тихон? Ты их примешь?

– В порядке общей очереди.

Перед глазами – не было у него, конечно, глаз, но если увидел, то вроде бы перед глазами, – возник тщедушный молодой человек.

Контакт записывается, уведомила собственная электроника. Ну-ну.

– Добрый вечер.

– Здравствуй.

– К сожалению, у меня нет картинки… – незнакомец поблуждал взором, будто надеялся отыскать Тихона где-то за пределами комнаты.

– Что ж, к лучшему. Я весь внимание.

– Как тебя зовут?

– Алекс, – без зазрения совести сбрехнул он.

– Дело в том, уважаемый Алекс, что я служу корреспондентом, и мне поручили… Вернее, не поручили, а я сам… не стал дожидаться. В общем, не мог бы ты рассказать… – Дохляк почесал горло, для этого ему зачем-то понадобилось состроить отвратительную гримасу. – Рассказать про… ну, например, про самый счастливый день твоей жизни.

– Понимаешь, э-э…

– Филипп.

Вот, дьявол! Почему как Филипп, так обязательно ублюдок!

– Видишь ли, Филипп, моя жизнь пока еще не закончилась, и мне трудно судить…

– Ну да, ну да, – скривился корреспондент так, что Тихону захотелось сказать: «дружок, это у тебя монитор не работает, у меня-то он в порядке».

– Ну да, – повторил тощий. – Банальный вопрос – банальный ответ.

Он глянул куда-то вниз и, задумчиво подвигав бровями, полуспросил:

– Про самый несчастный день тоже…

– Тоже, – Тихон неосознанно кивнул пушками.

– Тогда про первую любовь, – устало вздохнул он.

– Или сразу про последнюю? – предложил Тихон.

– Давай про последнюю, – сделал одолжение.

– С подробностями. С эротическими, – уточнил Тихон.

– Да, было бы хорошо.

Оживление, помехи от дополнительной записывающей аппаратуры.

– Филипп, твоя карьера от этого интервью сильно зависит?

– Ну… Не так, чтобы очень, но…

– Если не очень, то прощай.

Тихон подождал, пока не схлынет злость, и открыл линию для следующего абонента.

Сука. Другую он, может, назвал бы иначе, а эта – точно сука. Лет двадцать пять. Пышная. Шикарная. Весь лоск, от ногтей до зубов, – явные имплантанты.

– Только ты, – прошептала она, некрасиво облизывая верхнюю губу. Губа, впрочем, сама по себе была ничего. – Ты единственный…

Из одежды на ней висели одни трусы, маленький такой треугольничек, даже без веревок – незнамо на чем держится.